История импрессионизма. Моне и Буден. Мане и Дега. Академия Сюиса. Мастерская Курбе.

История импрессионизма

1859-1861

Моне и Буден. Мане и Дега.
Академия Сюиса. Мастерская Курбе.

Главы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13

Клод Оскар Моне — родители звали его Оскар, — хотя и родился в Париже, провёл юность в Гавре, где его отец в компании со своим шурином Лекадром владел бакалейной лавкой. Юность Моне, как он сам отмечал это впоследствии, по существу была юностью бродяги. Он проводил больше времени в воде и на скалах, чем в классе. По натуре он был недисциплинирован, и школа всегда казалась ему тюрьмой. Он развлекался, разрисовывая голубые обложки тетрадей и используя их для портретов своих учителей, сделанных в весьма непочтительной, карикатурной манере. В этой забаве он вскоре достиг совершенства. В пятнадцать лет он был известен всему Гавру как карикатурист. Он настолько упрочил свою репутацию, что со всех сторон его осаждали просьбами сделать карикатурные портреты. Изобилие подобных заказов и недостаточная щедрость родителей внушили ему смелое решение, которое шокировало его семью: за свои портреты он брал… по двадцать франков.

Приобретя этим путём некоторую известность, Моне вскоре стал «важной персоной» в городе. В витрине единственной окантовочной лавки-мастерской гордо красовались его карикатуры, выставленные по пять-шесть в ряд, и когда он видел, как перед ними в восхищении толпятся зеваки, и слышал восклицания: «Это такой-то», он «готов был лопнуть от гордости». И всё же триумф его омрачала тень. Часто в витрине той же лавки он видел помещённые над его собственными произведениями морские пейзажи, которые, подобно большинству своих сограждан, он считал «омерзительными». Автором этих пейзажей, внушавших Моне «крайнее отвращение», был Эжен Буден, и, ещё не зная этого человека, Моне возненавидел его. Он отказался познакомиться с ним через владельца лавки, но однажды, зайдя в неё, не заметил, что в задней половине находится Буден. Владелец лавки воспользовался случаем и представил ему Моне как молодого человека, у которого такой большой талант к карикатуре.

«Буден тотчас же подошёл ко мне, — вспоминал Моне, -похвалил меня своим мягким голосом и сказал: «Я всегда с удовольствием смотрю на ваши рисунки; это забавно, легко, умно. Вы талантливы — это видно с первого взгляда, но, я надеюсь, вы не остановитесь на этом. Всё это очень хорошо для начала, но скоро вам надоест карикатура. Занимайтесь, учитесь видеть, писать и рисовать, делайте пейзажи. Море и небо, животные, люди и деревья так красивы именно в том виде, в каком их создала природа, со всеми их качествами, в их подлинном бытии, такие, как они есть, окружённые воздухом и светом».

«Но, — признавался сам Моне, — призывы Будена не имели эффекта. В конечном счёте человек этот понравился мне. Он был убеждённым, искренним — я это чувствовал; но я не мог переварить его живопись, и, когда он приглашал меня с собой поработать на открытом воздухе, я всегда находил повод вежливо отказаться. Настало лето, я был сравнительно свободен и не мог больше найти достаточно веских извинений; устав сопротивляться, я наконец сдался, и Буден с неисчерпаемой добротой взялся за моё обучение. Глаза мои наконец раскрылись, я по-настоящему понял природу и в то же время научился любить её».

Юный Оскар Моне (ему тогда было семнадцать лет) не мог найти лучшего учителя, потому что Буден не был ни доктринером, ни теоретиком. Всё, что он знал, он изучил своими глазами и сердцем, доверяясь им с неподдельной наивностью. Бесхитростный человек, попросту преданный природе и искусству, он хорошо понимал границы собственных возможностей и не претендовал на большее, чем работать с добросовестностью ремесленника. Буден четырнадцать лет тому назад (в 1844 году, когда ему было двадцать лет) открыл окантовочную лавку, где он впоследствии встретил Моне. Там он вставлял в рамы и даже продавал работы многочисленных художников, которые проводили лето у моря. Среди его клиентов были Кутюр и Тройон, автор бесчисленных приятных пейзажей, перегруженных овцами и коровами; в результате сам Буден начал писать в манере Тройона. Когда около 1845 года Милле, тогда ещё неизвестный художник, приехал в Гавр и вынужден был зарабатывать себе на жизнь тем, что писал портреты богатых горожан по тридцати франков за штуку, он тоже покупал материалы у Будена. В один прекрасный день художник — владелец лавки выставил свои собственные этюды, которые ему поправил Милле. С этого момента Буден потерял интерес к своей торговле и решил стать художником, хотя Милле и не преминул подчеркнуть все лишения и трудности, какие могли ожидать его в результате такого решения. Буден оставил магазин своему компаньону и отправился в Париж, где начал делать копии в Лувре. В 1850 году две его картины были куплены Обществом друзей искусства в Гавре, и на следующий год, благодаря покровительству своих бывших клиентов Тройона и Кутюра, он получил от муниципалитета города трёхгодичную стипендию, позволившую ему жить в Париже и серьёзно заниматься. Но по истечении этих трёх лет, которые он, по преимуществу, провёл вдали от классов Школы изящных искусств, Буден не сделал тех успехов, каких ожидали от него благотворители. Вместо того чтобы писать приятные жанровые картинки, он обратился к этюдам с натуры и привёз с собой из Парижа убеждение, что «романтики отжили свой век. Отныне мы должны искать простые красоты природы… природы, правильно увиденной во всём её разнообразии, во всей свежести».

Эти убеждения Буден хотел теперь внушить своему юному ученику, и под его влиянием Моне вскоре разделил их, так как не только наблюдал Будена за работой, но из извлекал пользу из бесед с ним.

Буден обладал восприимчивым глазом, ясным умом и умел передать свои наблюдения и опыт простыми словами. «Всё, что написано непосредственно на месте, — заявлял он, например,